Георгий Малинецкий Кого мы учим
Наше восприятие других людей играет с нами злую шутку, о которой
прекрасно знают специалисты по возрастной психологии. Мы очень точно оцениваем
возраст ровесников, их возможности и достижения. Однако о возрасте и состоянии
людей других поколений мы судим «очень приблизительно», говоря словами
Карлсона, который живет на крыше. Мы интуитивно считаем, что младшие – примерно
такие же люди, какими мы были в их возрасте. Требуется определенные усилия,
чтобы избавиться от этих иллюзий и взглянуть в лицо реальности.
Эти романтические иллюзии и психологические аберрации отличают и
многие статьи Олега Львовича Фиговского. Пишу об этом потому, что самому с
этими иллюзиями мне расставаться было нелегко и грустно.
Довольно давно преподаю в МГТУ имени Н.Э. Баумана – флагмане
инженерного образования России, на факультете ФН-2 (фундаментальные науки). Там
готовят людей, которые, пользуясь методами компьютерного моделирования и
вычислительного эксперимента, будут рассчитывать ядерные реакторы и
электромагнитные пушки, современные станки и другие сложные инженерные
конструкции. Читаю я шестикурсникам курс «математическое моделирование
нелинейных процессов». Год на год не приходится, и студенты бывают
замечательные. Однако важна тенденция.
Пару лет назад в начале курса обратил внимание на отсутствие
блеска понимания в глазах. Имел место следующий диалог.
– Прежде чем говорить о сложных нелинейных моделях, поговорим о
чем-нибудь совсем простом – о простейшей математической модели – законе Ома.
Кто-нибудь напомнит мне, в чем состоит этот закон?
И ни одной руки.
– Пожалуйста, сосредоточьтесь. Вы много раз проходили его в школе
и в институте.
Опять напряженное молчание. Приходится настаивать.
– От вашего ответа зависит, чему вас можно научить, как мы будем
строить курс. Пожалуйста, постарайтесь.
И тут девушка, решившая, что отступать некуда, выпаливает:
– Я помню! Репетитор говорил мне, что это очень важный закон!
– Очень хорошо! Но из какой он науки?
– Из физики…
– Прекрасно! А из какого раздела?
– Кажется, из электричества…
– Может быть, кто-нибудь из группы поможет, уточнит?
Опять молчание. Дальше беседую с девушкой.
– Но электричество большое – конденсаторы, трансформаторы,
диэлектрики. Закон-то про что?
– По-моему, про ток.
– Блестяще! А про какой ток?
– А что, они бывают разные? – переходит девушка в наступление.
– Бывают разные. Постоянные, переменные. Закон-то про какой?
– Про тот ток, который был во время Ома.
И это не курьез, и не анекдот. Это типичная ситуация. Результат
образовательных реформ, которые лихорадят наше общество уже два десятка лет.
Чтобы с этого уровня выйти на уровень настоящего инженера, серьезного
профессионала, нужно пройти огромный путь. И пройти этот путь надо будет
самому, после окончания учебного заведения. Доступно это немногим.
В детстве я слушал пушкинскую сказку и удивлялся, почему кот
ученый ходит в разных направлениях по цепи златой и перемежает свои сказки
песнями. Шел бы в одном направлении и излагал все последовательно и
систематически. Но теперь я знаю ответ на этот вопрос, потому что сам читаю
лекции «в режиме кота ученого». Начинаешь читать курс – «сказку говорить», –
обсуждать задачи – и видишь огромные пробелы. В школьной и институтской физике,
в математическом анализе, в дифференциальных уравнениях, в том, что они уже
должны были знать, чтобы пойти дальше. Останавливаешься. Напоминаешь или
излагаешь заново – «песнь заводишь». А потом опять к «сказкам».
Есть ли выход из этого кризиса эпохи Гугла и Википедии? Есть. Их
даже два. Глобальный и локальный. Глобальный связан с наведением порядка в
средней и высшей школе России. В 1980-х годах, по оценкам международных
экспертов, по способности читать и понимать прочитанное советские школьники
были в пятерке лучших среди сверстников из других стран мира. Сейчас – в
седьмом десятке. Можно вернуться на лидирующие позиции. Понятно, как это
сделать, – надо принять и реализовать политические решения в сфере образования
и воплотить их. В том, чтобы быть невеждами и аутсайдерами в современном мире,
есть много неудобств. Однако это тема отдельного разговора.
Но есть и локальный выход. В самом деле, несмотря на нарастающий
развал в системе образования России, «информатизацию», «гуманитаризацию»,
«интернетизацию», «болонизацию» и другие сногсшибательные реформы господина
А.А. Фурсенко, его коллег, кураторов и подчиненных, российские школьники
по-прежнему умудряются занимать первые места в мире на олимпиадах по
математике, информатике и естественным наукам. Значит, где-то их готовят
по-прежнему хорошо.
Конечно, это прославленные физико-математические школы. Статистика
показывает, что более 10% всех победителей международных олимпиад по математике
в России за последний десяток с лишним лет являлись учениками всего 10 школ.
Очевидно, там знают «царский путь в геометрию» (Евклид считал, что такового
нет, но выдающиеся педагоги своей ежегодной работой доказывают – он есть).
Недавно отмечали юбилей замечательного преподавателя математики,
работающего в 179-й московской школе, – Николая Николаевича Константинова. За
глаза в сообществе, имеющем дело с математическими олимпиадами, его часто
называют Императором. Именно он предложил методику подготовки школьников,
связывающих свое будущее с математическими дисциплинами. Среди многих находок,
реализованных в его подходе, обратим внимание на две.
Во-первых, это система «листочков» – специально подобранных и
сгруппированных задач, которые позволяют самому школьнику «открывать»
математику, доказывая теоремы, которые принадлежат классикам и обычно
излагаются лекторами в вузах или приводятся в толстых учебниках. Дети со
школьной скамьи учатся воспринимать предмет как сферу творчества, область
самоорганизации, дающую огромное поле для приложения собственных усилий.
Во-вторых, это «спецматематика» – решение олимпиадных задач. Вести уроки по
этому предмету учителю помогают 5-6 студентов мехмата МГУ, Физтеха, других
ведущих вузов. Это дает огромные возможности для индивидуальной работы, для
самоорганизации сообщества, увлеченного математикой.
На юбилее Н.Н. Константинова один из недавних выпускников, сейчас
кончающий мехмат, произнес примерно следующее: «Самое замечательное в нашей
школе в том, что в каждом из нас видели талантливого человека с большим
будущим, личность, индивидуальность, что с каждым из нас «возились». Если бы
так же потом возились на мехмате, то наверное, Россия стала бы страной великих
математиков».
Ключевое слово здесь «возились» – отбирали, развивали и
поддерживали талантливых детей. Будущее принадлежит тем странам, где это сумеют
сделать лучше, чем в других.
По инициативе американского президента Барака Обамы начата
национальная программа, направленная на отказ от тестов в средней и высшей
школе, как от методики, снижающей творческий потенциал и креативность молодежи.
В эту программу предполагается вложить более 4 миллиардов долларов. Обама
заявил, что он будет судить об эффективности и уровне среднего образования в
США, прежде всего, по числу школьников, которые занимают первые места на
мировых олимпиадах по физике и математике. По его мысли, страна, которая умеет
так готовить своих детей, через 20 лет будет править миром, и он, как
президент, обязан сделать все, чтобы этой страной были США (в этом контексте
ЕГЭзация, слова и дела недавнего российского министра А.А. Фурсенко и его
подручных выглядят совсем странно – они оттуда, а мы туда).
В Израиле умеют «возиться» со своими детьми. Страна небольшая,
поэтому детишек отбирают, предлагая им методики, позволяющие определить их
интеллект (классический тест IQ на ассоциативное мышление, способность быстро
делать простые вычисления). И тех, кто показал сильные результаты, выделяют,
поддерживают, предлагают им продвинутые курсы, участие в творческих конкурсах
внутри и вне страны, держат в сфере внимания. Например, математику в этой
стране школьники могут изучать на 10 различных уровнях. На каждом уровне
человек может получить «пятерку», которая порадует его и родителей. Но это
будут разные «пятерки», учитывающие способности и возможности ученика,
вложенный им труд.
Далее соответствующие государственные структуры заботятся, чтобы
эти дети поступили в лучшие университеты на нужные стране специальности. Именно
они и станут инженерами, изобретателями, пойдут в армию, в разведку, в
государственный аппарат на должности, требующие высокого интеллекта и
работоспособности. И все это сделано, организовано и реализуется в основном
выходцами из России. Люди, освободившиеся от удушающей бюрократической рутины,
которым позволяют делать свое дело «по уму», способны на чудеса. И успехи
Израиля в секторе высоких технологий убедительно это подтверждают.
На эти темы О.Л. Фиговский готов говорить часами, мечтать о том,
что рожденное в сфере образования СССР, что реализовано в лучших школах нашей
страны, блестяще скопировано и развито в Израиле, станет нормой и типичным
явлением, а не счастливым исключением в новой России.
Пока же происходит ускоренная деградация, снижение уровня,
стандартизация и упрощение среднего образования России. Из тех, кто приходит в
вузы, выращивать полноценных инженеров становится все труднее. Несколько лет
назад заведующий кафедрой физики Московского физико-технического института
высказал мысль, что для того, чтобы сколько-нибудь нормально учить физике, на
Физтехе надо добавить еще один год, в течение которого поступившие ребята будут
всерьез осваивать элементарную физику и математику, доучивать то, что не
освоили в средней школе.
«Но объективно ли это? – часто при обсуждении подобных проблем
вопрошают министерские чиновники. – Международные сравнения нам не указ. Они
там, за рубежом, конечно, «тянут» и «хвалят» своих, задвигая нас. Ваш же опыт
достаточно узкий – общая картина значительно лучше, а будет еще лучше после
ЕГЭзации, информатизации, болонизации, интернетизации (нужное подчеркнуть)».
Подобные речи профессора, преподаватели и школьные учителя слышат уже 20 лет и
цену им знают.
Ну, а насчет «объективности» и «возрастных аберраций восприятия»
(«раньше и волны были выше») можно поспорить. «Фишкой» (как сейчас говорит
молодежь) на вступительных экзаменах в Физтех всегда была задача по
стереометрии. Чтобы успеть ее сделать на экзамене, у поступающего должно быть
недюжинное воображение, способность быстро и точно считать и, конечно, отличное
знание геометрии.
Преподаватели Физтеха не поленились, собрали все стереометрические
задачи с физтеховских экзаменов и издали*. И все стало очевидно – самые тяжелые
творческие и оригинальные задачи были в 1955–1961 годах (перед запуском
Гагарина в космос). Дальше вниз, под уклон, с большей или меньшей скоростью. А
сейчас и вовсе вступительные экзамены по математике на Физтехе отменили – ЕГЭзация,
однако. Зачем людей огорчать? Да и министерству приятно.
В целом и чиновники-то у нас – разумные люди. В конце концов,
когда видят, что крыть нечем, они с вами соглашаются. Один финал подобной
беседы запомнился: «Все вы говорите правильно. Но то, что делается в
образовании – результат политического решения. Думаете, нам приятно разваливать
то, что осталось, и постоянно «реформировать»? Добейтесь других политических
решений, и мы с удовольствием будем строить, а не разваливать».
И в том, чтобы таких решений добиться, статьи О.Л. Фиговского нам
в помощь. Надеюсь, что нам повезет больше, чем лесковскому Левше, и мы убедим
государя, что в мире ружья кирпичом уже не чистят, и нам не след.
Калинин А.Ю., Терешин Д.А. Стереометрия – 11. – Изд-во МФТИ, 2001.
– 320 с.
ЗС 08/2012
|